Нормальные люди делают домашку вовремя или хотя бы в последний момент, ходят на пары или идут гулять, не откладывают "покушать" на следующий день, а я в это время узнаю об эссе Малви, рассматриваю свою любимую проблему гендерной самоиднтификации и вторую неделю не могу отправить преподу задания по английскому.
И, если есть тут какая-то мораль, то она заключается исключительно во всепоглощающем чувстве восторга и восхищения, когда узнаешь что-то новое и
важное. Но это, в общем, никак не мешает мне бояться вылететь из универа, но при этом остается единственным, что позволяет мне не свихнуться, когда я не могу чем-то заниматься, ибо у меня нет сил.
Как я написала ночью прекрасной Свете, "главная беда моего диагноза, как мне кажется, то, что ты все заранее знаешь и при этом нихуя не можешь сделать".
А еще меня ночью, кажется, постиг инсайт, почему мне было так больно в конечном итоге от иваоя и почему я на два месяца перестала его писать, и окрестила это мазохизмом, которым не хочу заниматься.
очень много букоффТут дело даже не в переносе, когда один персонаж четко ассоциируется с конкретным человеком (а другой, как правило, - с собой), нет. То есть в этом, конечно, тоже, но на деле творчество - это проецирование, в этом нет ничего такого, с таким я справляться уже кучу лет вроде как умею, и да, под настроение можно, наверное, об этом погрустить, но это никогда не становилось причиной такого отторжения во имя спасения (да, звучит громко, но слово самое подходящее). В конечном итоге я знаю, что ассоциации ассоциациями, но персонажей никогда другими людьми не замещаю и стараюсь учитывать их индивидуальные особенности. Так что нет, дело не в этом.
Тут мы переходим к другой части, которая "мальчик девочку любил, а она ему не давала" (с), истории про невнимание. Когда есть в мире один-единственный человек, который, конечно же, поймет! и оценит! ведь кто, если не он!
То есть разумно и логично понимаешь, что человек может не понять и не оценить, но когда вы думали о чем-то вместе, любили что-то вместе, обсуждали что-то ночами вместе, то это накладывает отпечаток. Особенно, если хочется верить, что вот он - этот мост, соединяющий вас, еще одна ниточка этой связи, когда сам любишь так, что от этого больно, думаешь почему-то, что вот, наверное, в остальных тоже есть жажда стремиться к этой боли как к совершенству, и остальные-то могут не понять, но этот человек!
А этому человеку все норм, и вообще он по другому уже зависает, и да, было очень приятно, и, может, надо будет повторить как-нибудь, и да, он воспринимает с приятным удивлением то, что ты что-то там пишешь, что по умолчанию адресуется этому человеку не потому даже, что ты с кем-то там его ассоциируешь, а потому, что он смотрел на это, и, значит, может понять это невозможное счастье от того, что ты написал! И вот ты приносишь этот текст в израненных ладонях (потому что написание хороших текстов никогда не давалось просто, для этого на тексте нужно было убиться, тысячу раз поправить каждое слово в последних абзацах, вкладывать туда, создавать, и все это), смотришь на него с благоговением и трепетным ожидаем в больших глазах, а человек говорит: "Положи туда в угол, потом, может быть, прочту," - и все! Или, в честь невиданной щедрости и какого-нибудь праздника, прочтут и даже скажут, "хорошо", мол, или, там, "нормально". И все. Все падает моментально, остается что-то израненное, наглухо забитое, но еще живое, бляядь, внутри, потому что когда идешь в следующий раз писать, потому что не можешь по-другому, потому что для тебя каждый отрывок - это превеликое, блядь, счастье, которое появилось на свет, несмотря на частое отсутствие сил, когда кажется, что единственное, что можно сделать, кроме того, чтобы ходить с громадными пустыми глазами и тоскливо смотреть вокруг, периодически давя из себя улыбку на отъебись, чтобы люди не пугались, это лечь и сдохуть, закончив все это побыстрее, но неееет, жить хочется и писать хочется, и изнутри разрывает любовью , и вот это все каким-то чудом выплеснулось на бумагу, в Ворд или заметки и сложилось в текст, и ты, истонченный и принадлежащий немного уже не к этому миру, приходишь и садишься в ожидании реакции. Не нужны похвалы или какое-то внимание к тому, что вау! ты это сделал - оно не о том как-то, а о внимании к предмету, объекту приложения. Ну покритикуй, ну влезь в шкуры героев, как это сделала я, проникнись - или скажи, что проникаться тут решительно нечем, это хуйня, они так себя не ведут, посмотри, блядь, на этот мир, вглядись в него, узнай, что он существует, в конце-то концов! А все, это обрубается на подходе, потому что "ну молодец, что написала, о, тебе не плохо, нет?" Да, мне плохо, потому что я пишу, чтобы поговорить, чтобы обсудить! И хуй с ним с переносом, дело не в нем, а в том, что, когда я сяду писать в следующий раз, мне будет больно, будет сложнее продираться через каждое предложение, потому что это нужно только мне. Это, конечно, искаженное восприятие мира, которое заключается в том, что, раз самому заинтересованному человеку не очень интересно, у него вон там сессия (у тебя тоже, но ты можешь писать и править блядский миник драббл!! это был драббл, я точно помню! всю ночь, а он не может уделить десяти минут, чтобы прочитать), новый сериальчик и еще что-то, что надо сотворить с собственным здоровьем или ее с чем, какое ему дело до твоего текста?!, то кому интересно вообще? Ну, кроме меня. Да, тут я должна оговориться: пишу для себя. Всегда. И даже если есть человек, которому я первому отправлю текст, то пишу я все равно для себя, но! это реплика. Это основание для диалога с миром. Как написал кто-то, "для себя я могу и в голове все это посмотреть". Это как фраза, сказанная вслух - говоришь для себя, хочется выразить свое мнение, узнать, что другие думают, но, если ничего ты узнать не хочешь, то можешь и не озвучивать даже, силы сэкономить. И вот это косое, больное совершенно восприятие, когда выкладываешься на чем-то, убиваешься, заранее считая, что никто этого не оценит, вступает в противоречие со здравым смыслом, который утверждает, что это интересно, красиво, пронзительно, именно то, что надо, короче, что обязательно есть люди, которыфм это понравится, и кроме меня, что оценят и проникнутся. И в итоге все это, упираясь в мои проблемы с самооценкой, заставляет чувствовать себя хуйлом, которое даже классные вещи, которое я пишу, вроде как, для себя и джаст фо фан, делает уныло, превозмогая и кое-как, скорее, всего. А, значит, надо выложиться еще больше, сильньее, выше!.. И хорошо еще, если я в это время валяюсь умирающим котиком, который даже лапку поднять не способен, а если я в это время пишу?.. Это же Ад и Израиль творится, и главное, все внутри, внутри, ссука, а если скажешь, что тебе хочется побольше внимания, то это выльется в тягомотный, ужасный и больной разговор, в котором, думаю, обе стороны не могут понять, чего же другая хочет-то?! В конце концов писать то, что вызывает бездну и прорву боли, причем внешней, не связанной с происходящим в произведении, вот это вот ужасное ощущение ненужности... И каждый раз, как заканчиваешь, думаешь "Ну, я же должен быть рад. Что ж я не рад-то?" И, как я уже писала, боль - ну, это нормально, это я могу терпеть, особенно в процессе творчества. Но когда это превращается в ненависть - потому что оно оставляет после себя чувство бессилия, неважно, насколько хорошо ты потрудился, то я решаю, что дальше так нельзя.
Ну и, в общем, я люблю иваой. Я любила его деятельно на протяжении долгого времени - это немного меньше года, но больше полугода; по иваою у меня есть несколько драббликов и миников, законченных! и некоторое количество черновиков. При моей обычной продуктивности это охринеть как много, особенно, если вспомнить, сколько времени оно вертелось у меня в голове, сколько я кропотливо, как в мозайку, подбирала туда кусочки. Это изначально было очень личным, как, в принципе, все, что я пишу, это всегда было важным, и в один момент я поняла, что процесс написания иваоя и все, с ним связанное, мне приносит столько ненависти (читай: боли и разочарования), причем, как водится, если кого ненавидеть - то себя, что любовь уже не может это оправдывать и обнулять. И тогда же решила, что все, я в завязке. У меня есть другие фандомы и другие истории, которые я хочу написать, а иваой я люблю, так что, несомненно, когда-нибудь мне станет легче и я снова смогу получать от этого удовольствие. И я. в общем, была права.
Прошло около двух-двух с половиной месяцев, меня отпускало медленно и неохотно, но в один момент Джейн прислала мне плейлист по иваою, и меня не накрывало оглушительной тоской, я ходила, слушала, наслаждалась и чувствовала в груди тепло. Плейлист я полюбила тоже, он мен спасал, он поселился у меня в музыке вк.
А потом я подумала, потыкала себя в грудь палочкой и решила: "Не болит! Ура!" как умная девочка, я не села писать тут же, у меня был фик по Вольтрону и большие планы, которые включали в себя написание и выход в свет выкладку ажно целой главы, которую я никак не могла добить.
А потом меня в очередной раз перемкнуло и я подумала: "а почему бы и нет?" И занялась привычным, в общем, делом - вспомнила сценку из своей жизни и попыталась рефлексировать в писанину и в Ойкаву.
Хватило меня где-то на два предложения, даже меньше. Потом, когда я писала Джейн, я смогла описать все куда четче.
Ну, и если вы думали, что все это про писанину - то нет, нихуя. То есть, конечно же, про нее. Но! Мораль истории заключалась в том, что эти два месяца прошли без негатива в сторону Джейн. В основном. А когда я ей написала, что, мол, вот, решила после долгого перерыва.... и когда она мне ответила... То вот он, прилив злости, тоски и недооцененности! Больно-больно-больно. Я немножечко охуел (не потому, что все это так неожиданно, вовсе нет, наоборот), сложил паззл в своей голове, и вот тогда меня постигло озарение. Что, на самом деле, все остальное, "любит-не любит" - это же хуйня. То есть, конечно, важно, но с этим я вроде как давно разобралась, и оно меня не мучает, я сама по себе в этом трагедии уже не вижу. А вот что меня бесит и что меня ужасно, прямо по больному, бьет, и я не устаю об этом орать (на самом деле давно устала, но продолжала как-то даже не по инерции, а в тупой надежде, что, может, это что-то изменит) - это отсутствие обратной связи. Или ее большой, громадный недостаток. То есть на самом деле ничего больше не было, было только это отсутствие обратной связи, и наши проблемы кончались на этом. В смысле, может, что-то еще и было, но оно не было важным и значащим настолько. Я вот не могу больше припомнить чего-то настолько же ужасного.
И, опять-таки - никто не виноват. Только я сегодня зашла в свою музыку вк, посмотрела на этот плейлист (а там картинка, как Ивайзуми и Ойкава стоят в форме, спиной к зрителю, и держатся за руки) и захотела удалить его к ебеням. Потому что там же совсем не то, оно идет вразрез с моим восприятием, и, что самое важное, оно же напоминает. Так себе экспириенс, если честно: ценный - да, но очень-очень хуевый в плане эмоций.
И теперь вот я сижу с этим осознанием и не знаю, что с ним делать. Решение "послать иваой нахуй еще до лета, а там уже разбираться" медленно формируется в мозгах. Потому что там не то, что рефлексии не получается, оно хорошо в голове, а когда я начинаю писать, меня накрывает. Как я уже написала, когда я изложила, зачем я попыталась, Джейн, все вышло замечательно, очень тепло, и, может, в чем-то психотерапевтично. И я тут про сюжет сценки, а не разговор с Джейн.
И сейчас я смотрю на этот поток сознания, и, с одной стороны, та часть меня, что отвечает про перфекционизм, говорит мне, что текст-то хуевый и можно написать лучше, а мысль-то ценна! А другая, из-за которой я думала, что у меня никогда не будет беты, уверена, что там и слова нельзя изменить, потому что поток сознания и оно именно так по-своему ценно.
Я обзираю эти две точки зрения, поданные моим мозгом и тем, что его наполняет и говорю себе, что цель и смысл этого написанного были в том, чтобы запечатлеть и зафиксировать мои переживания, и мне это удалось. Так что все остальное пусть идет нахуй.
Решаю и думаю, что мой психоаналитик это бы одобрил.
Аминь.Пы. Сы. Тут бы под простыню под катом надо какой-нибудь умный вывод, вроде "Обратная реакция на текст не обязательно связана с качеством его написания, вовсе нет, это не твоя ошибка и не твоя ответственность, ты не можешь на это повлиять, так что прекрати убиваться и сядь в гамак,
пиши, когда хочешь, кури бамбук".
Что вообще не нужно на это реагировать, ибо не мои дела и не моя забота. Надо выдохнуть. Передвинуть воображаемую трубку из одного уголка рот в другой, величаво кивнуть, прощая смертному его заблуждения
(это я стебусь уже, если кто не понял), поднять взгляд, затуманенный дымкой нездешних миров, к потолку, кивнуть самой себе и опустить его обратно в пергамент.
И нехер тратить собственные силы и энергию на тех, кто, во-первых, не оценит, а во-вторых, это, оказывается, вообще не мои дела. Никак.
О, и умный вывод написался Не в обзоры, ни в коем случае.